Вопрос: Накануне Вы обратили внимание, что российский МИД до сих пор не получил официального запроса от Лондона по делу С.Скрипаля. Изменилась ли ситуация за последние сутки? Москва также обращала внимание на необходимость проведения совместного расследования, предоставления образцов отравляющего вещества. Есть ли какой-либо прогресс в этом деле?

С.В.Лавров: Есть регресс. Прогресса мы не наблюдаем. Мы так и не получили никакого официального запроса от Лондона в связи с делом об отравлении С.Скрипаля и его дочери. Мы, в свою очередь, официально уведомили англичан, что будем готовы ответить на запрос, если они его сформулируют, на основе своих собственных, британских обязательств по Конвенции о запрещении химического оружия, которая требует в такого рода ситуациях направлять официальный запрос компетентным органам страны, о подозрении в отношении которой идет речь. Такого запроса направлено не было.

Более того, представитель Соединённого Королевства в ОЗХО стал задавать вопросы нашему представителю относительно того, зачем мы вовлекаем в этот разговор тематику КЗХО. Достаточно того, что Министр иностранных дел Великобритании Б.Джонсон пригласил российского посла и все ему сказал. Это такое огромное самомнение, проявление которого видно почти во всех шагах, предпринимаемых Лондоном не только в этом случае, но и во многих других ситуациях. Мы спокойно объяснили еще раз, что вариант проведения консультаций в соответствии с Конвенцией не является факультативным, он обязательный. Если в Лондоне перевелись эксперты, которые могут посоветовать руководству «Форин офиса» и «Даунинг Стрит», как в таких случаях следует вести себя законопослушным членам международного сообщества, то это не наша проблема. Когда поступит официальный запрос, мы, как и положено, в соответствии с нашими обязательствами по КЗХО, в десятидневный срок обязательно дадим ответ, который будет вписываться в требования этого международного документа. Пока, однако, вместо направления такого запроса, Соединенное Королевство продолжает разыгрывать политические сцены.

Вчера поступило и было распространенно в Нью-Йорке официальное обращение Т.Мэй на имя Генерального секретаря ООН А.Гутерреша, в котором говорится, что установлено, что химикат был произведен в СССР, затем перешел в собственность России. Как это все соотносится с зафиксированным КЗХО в присутствии наблюдателей, в том числе и из США, фактом полного завершения уничтожения нашей страной химического оружия? Об этом не упоминается. Заявляется, что никто, кроме России, это отравляющее вещество провести в Великобританию не мог, что никто, кроме России, не обладает мотивами для выбора указанных лиц в качестве жертв. Я оставляю это вообще без комментариев, потому что вчера и в наших СМИ, и в западных было представлено множество аргументов в пользу того, что как раз у России никаких мотивов и быть не могло.

А могли они быть и, наверняка, были у тех, кто хотел бы продолжать русофобскую кампанию во всех без исключениях сферах человеческой деятельности.

В письме Т.Мэй (мне кажется, это самым интересным) говорится, что все эти утверждения англичане делают с высокой степенью вероятности, употреблен английский термин «highly likely». Для людей, которые взывают к необходимости уважать международное право, параллельно отказываются выполнять свои обязательства по Конвенции о запрещении химического оружия и говорят лишь о том, что проведенные ими действия позволяют судить о весьма вероятном вовлечении той или иной стороны, тех или иных лиц в ту или иную акцию, наверное, это не очень солидно и серьезно.

Кстати, подобного рода термины - «вполне вероятно, как представляется, с большой долей уверенности» - были сплошь и рядом включены в доклад об известном инциденте с применением химического оружия в Хан-Шейхуне 4 апреля, который расследовался дистанционно, в том числе лабораториями, которые находились в Соединенном Королевстве. Результаты этих расследований были переданы в Гаагу. Когда нас проинформировали, что эта организация будет опираться на данные британской лаборатории, мы попросили у британских коллег по-человечески, как и положено любой стране, которая хочет иметь точную информацию, ознакомить нас с тем, как были получены пробы из сирийского Хан-Шейхуна. Этот район контролировался, как нам говорили, боевиками, там небезопасно, как этот анализ проводился, как были доставлены пробы в советующие лаборатории. Нам не по-джентельменски вообще отказали в получении какой-либо информации. Так что подход – мы все знаем, верьте нам, и мы требуем, чтобы вы со всем согласились – уже не в первый раз применяется Лондоном.

Как-то уже думал о том, что линия в такого рода вещах перехлестывает то, чем занимался Генпрокурор СССР А.Я.Вышинский, когда изобрел термин «признание – царица доказательств». В этом случае нашим британским коллегам, да и тем, кто их голословно начинает поддерживать, даже не зная результатов расследования, которое еще не завершено, и этого мало. Для них не «признание - царица доказательств», а подозрение, которое они сами выдвигают, уже должно восприниматься всем мировым сообществом как царица доказательств. Так дело не пойдет. Мы будем отстаивать международное право. Аргументов у наших партнеров мы не видим. Без предъявления конкретных фактов придется отвечать за откровенную попытку грубо ввести в заблуждение мировую общественность.

Сергей Лавров