« Неспокойные дни в районе Клиши »

Николя Саркози (Nicolas Sarkozy) и бунты в пригородах сделаны из одного и того же теста. Франция превратилась в страну, которая превращает своих артистов в нищих или миллиардеров (среднего не дано), которая презирает свою элиту, которая противостоит своей истории и в которой Салману Рушди (Salman Rushdie) угрожают смертью на экранах государственных телеканалов. Саркози защищает « честных людей », он хочет превратить страну в акционерное общество и использует принципы республиканцев в качестве прикрытия своих личных амбиций. Он ценит известность, борьбу и деньги больше, чем свои взгляды, также как и его враги из пригорода.

Причины этих буйств не оставляют сомнений (неудавшаяся интеграция, бездействие городских политиков, высокий уровень безработицы, фантазматический импорт проблем Ближнего Востока и Африки, дорогостоящее социальное обслуживание, уступающее место бесплатной религии. Новым является лишь масштабность насильственных действий. Правительство не учло демонстрации 4 октября, по этой причине и ожидало проведение новых. Но они были начаты не в Париже, являющимся символом республики, а в пригородах, где все то, что воплощает государство, не играет никакой роли. Несколько выстрелов демонстрантов по полицейским тут и там… Бросание камней, болтов и мячей для игры в « петанк », как в Палестине. Это не только запланированный заговор, против которого выступает Саркози, это переплетение страданий и злости, вызвавших целый ряд последствий и являющихся продуктом мутации расизма и антирасизма.

Сегодня антирасизм проявляет себя во всем. « Коренные жители Республики » хотели бы сделать популярными проблемы колонизации, рабства и Шоа не для того, чтобы придать значение трагическим событиям, через которые прошли их предки, а скорее для умаления значения Шоа. Их цель заключалась в том, чтобы добиться успеха в той области, где столь немногочисленные противники Фориссона (Faurisson) потерпели поражение. А всякие Дьёдонне, Тьерри Мейсаны занимаются тем же самым – искажением фактов для усиления ненависти, ставшей главным звеном радикальных споров… Это отступление государства дало всему этому ход, делая гетто более радикальными. Речь уже не идет о том, чтобы бороться за соблюдение прав, равенства и взаимоуважения, а оправдать использование насилия посредством макиавеллевского коварства еврейского, американского и в целом белого гражданина правового государства. Это движение нельзя сравнить с событиями мая 1968 года, так как Даниэль Кон-Бенди, например, уже не может участвовать в них по причине того, что сам является евреем. К тому же события мая 1968 года начались по причине желания мальчиков попасть в спальни к девочкам и наоборот. Среди бунтовщиков нашего пригорода речь идет об обратном. Их враг – неоднородность, которая противоречит их убеждениям. Они хотят, чтобы девочки носили закрытую одежду и были недоступными. Бог перешел на другую сторону. Сегодня кюре, то есть имамы, в данному случае, находятся на стороне бунтовщиков.