Трамп, мусульманская религия и политический ислам

В новой Стратегии национальной безопасности президент Трамп отходит от официальной терминологии и называет вооружённые мусульманские организации «террористическими джихадистами».

Ислам: религия или идеология?

После терактов 11 сентября, ответственность за которые возложена на Аль-Каиду, в Вашингтоне разразились ожесточённые споры о том, представляют ли террористические организации ислам как религию? Если да, то всех мусульман следует считать врагами отечества, а если нет, то нужно отличать «умеренных» мусульман от экстремистов.

Однако британцы придают этим терминам другой смысл. Умеренными они считают такие «умеренно антиимпериалистические» мусульманские организации, как Хамас, которая не имеет никаких претензий политического толка к Израилю, а всего лишь не согласна с тем, чтобы мусульманами управляли евреи, а экстремистскими – такие «крайне антиимпериалистические» организации как Хезболла, которая отказывается признавать победу колониального государства Израиль над арабами.

Эта полемика достигает максимума в июне 2006 г. на форуме New York Metro InfraGard. Агент и эксперт ФБР Уильям Гаутроп уверял, что нет смысла отделять одних мусульманских террористов от других. У них одна и та же идеология – ислам. В это время произошла утечка пяти документов ФБР [1]. Это были пособия для офицеров, где указывалось, что чем более религиозен исламист, тем он более радикален, и что пророк Магомед был предводителем этой жестокой секты. Гаутроп основывал свои непреложные выводы на исследовании Корана, Хадисов и священных писаний. Он показал, что на протяжении всей истории четыре основные суннитские школы подстрекали к войне против неверных, но не против мыслителей шиитской школы. Гаутроп одновременно являлся инструктором разведывательного управления Министерства обороны США, и способствовал тому, чтобы Магомеда стали рассматривать там не как пророка, а как военачальника.

Эта полемика не нова. После приёма в 1953 г. президентом Эйзенхауэром делегации, возглавляемой Саидом Рамаданом, ЦРУ и Министерство Обороны США за пределами своей территории начинают сотрудничать с Братьями-мусульманами – поборниками политического ислама. В период расовой сегрегации в США потомки рабов могли принимать мусульманскую веру, но они не имели права использовать её для выдвижения политических требований. В 1965 г. был убит негритянский политический лидер мусульманин Малкольм Икс. Не исключено, что это убийство было совершено при молчаливом согласии ФБР. В предсмертных конвульсиях он пытался через свою секретаршу передать послание Саиду Рамадану.

Придерживаясь этой точки зрения, один из известных мусульманских лидеров Салам Аль-Марайяти призвал прекратить всякое сотрудничество с ФБР [2]. Сразу после этого заместитель Генерального прокурора Джеймс Коул засекречивает все документы по этому делу не только в ФБР, но и во всех других правительственных службах.

Исключения составили документы ФБР, в которых следователи доказывали суду, что он использовал ислам не как религию, а как политическую идеологию [3].

США - страна религиозной свободы или исламофобии?

Именно в это время Госдеп создаёт ряд подразделений, цель которых состоит в воздействии на общественное мнение в США и за их пределами и недопущении обвинений США в ведении войны против мусульманской религии. Одна из этих структур представляла собой группу около двадцати человек, говорящих на нескольких языках, которые под чужими именами принимали участие в форумах и ориентировали дебаты в нужном направлении.

Какую бы тему на форумах ни обсуждали, США всегда сводили её к одному и тому же: начиная с VII века слово «ислам» выражало на арабском языке как религию, так и абсолютно отличную от неё политическую идеологию.

В итоге, в январе 2008 г. Министерство внутренней безопасности США по инициативе министра Майкла Чертоффа публикует «Признаки, определяющие терроризм» (Terminology to Define the Terrorists : Recommendations from American Muslims).

В 2011 г. помощник госсекретаря по пропаганде (Public Diplomacy) создаёт Центр стратегических коммуникаций по борьбе с терроризмом (Center for Strategic Counterterrorism Communications). В 2016 г. эта структура переименовывается в Глобальный центр взаимодействия (Global Engagement Center), и в сферу её деятельности включается борьба против России. Её бюджет был увеличен в 13 раз. Сочетание в одной организации борьбы с терроризмом и соперничества с Россией вряд ли способствовало нормальной работе. Как раз в это время Вашингтон начинает использовать термин ООН «насильственный экстремизм» для обозначения «идеологии террористов» [4].

Вернёмся к забытому прошлому. 22 декабря 2012 г. Египетский журнал Rose El-Youssef рассказал о присутствии в администрации Обамы высокопоставленных лиц из Братьев-мусульман, среди которых был Салам Аль- Марияти. Он был представлен госсекретарём Хиллари Клинтон и возглавлял правительственную делегацию на конференции ОБСЕ по правам человека. Его супруга Лаила была близка с первой леди и являлась членом Комиссии по свободе вероисповедания во всех странах мира. Нападение Аль-Марияти на Гаутропа было на самом деле игрой четы Клинтон, использовавших Братьев-мусульман для привлечения на свою сторону ФБР и Министерство Обороны.

Право мыслить

Полемика снова набирает обороты в июле 2017 г. после представления поправки к Закону об ассигнованиях на национальную оборону (NDAA), разрешавшей Министерству Обороны проводить исследования по «использованию экстремистских мусульманских и иных нетрадиционных доктрин для поддержки экстремистов или террористов или их оправдания». Поправка была отвергнута 217 голосами против 208, что явилось поддержкой ислама как религии.

Точку в этом споре поставил президент Трамп, назвав мусульманских террористов джихадистами, хотя изначально слово джихад означало не вооружённую борьбу против неверных, а самоанализ и борьбу с собственным я.

Однако до сих пор решения Дональда Трампа подвергаются яростным нападкам. Его декрет о приостановлении иммиграции из стран, в которых консульства не в состоянии осуществить проверку честности заявителей, были истолкованы как исламофобские на том основании, что большинство населения этих стран мусульмане.

Это решение представляет собой для США настоящую интеллектуальную революцию. Министерство Обороны до сих пор опиралось на стратегию адмирала Артура Цебровски, с помощью которой в странах Ближнего Востока уничтожались любые формы политической организации, а Госдеп делал всё возможное, чтобы эта политика не казалась антимусульманской.

Однако на Ближнем Востоке знают, что не всё, что кажется, есть по естеству. На протяжении 15 лет США использовали стратегию Цебровски [5] лишь в той части света, где проживает большинство мусульман, поэтому афганцам, персам, туркам и арабам было сложно разобраться в американских лозунгах. Впрочем, с этим противоречием столкнулся Барак Обама во время выступления в Каире в июне 2009 г.

И если мы понимаем цели американской пропаганды, нельзя не видеть, что они сами стали её жертвой. Действительно, противоречия между сладкими речами и поддержкой Братьев-мусульман за пределами страны (а на самом деле стратегии разрушения Большого Ближнего Востока) привело их к отказу от поиска истоков политического ислама как в самих США, так и у их союзников.

Магомед был одновременно военачальником и правителем. Это позволило ему с первых дней возникновения ислама использовать эту религию для захвата власти. Сознание большинства мусульман сформировано благодаря Хадисам, составленным после смерти пророка, которому они приписывают военные подвиги и особую политическую мысль. А современные Братья-мусульмане опираются на тяжёлое прошлое.

В итоге, США не смогут постичь двойной смысл слова «ислам», пока не решат вопрос о своей собственной идентичности. Дональд Трамп и его избиратели хорошо понимают, что чёрнокожие и испаноговорящие являются жителями США, но им трудно пойти на то, чтобы предоставить им равные политические функции.

Парадоксально, что несмотря на то, что отделить мусульманскую религию от её политической манипуляции проще всего было бы мусульманским интеллектуалам, задачу эту, скорее всего, придётся решать США в одиночку. И хотя в США много мусульманских политологов, маловероятно, что эта страна будет решать её, не спроецировав на неё собственные культурные проблемы, с риском ложной интерпретации.