Защита международного права

Как доходчиво объясняет канадский юрист Майкл Мэндел, цель современного международного права сформулирована в преамбуле устава ООН: «оградить будущие поколения от бедствий войны». В основе достижения этой цели лежит принцип, согласно которому ни одна страна не имеет права посылать свои войска в другие страны без их согласия. Нацисты регулярно нарушали этот принцип, и агрессия стала первым преступлением, за которое они были осуждены в Нюрнберге, так как это преступление «содержит в себе и делает возможными все остальные преступления».

Под «правительством» здесь следует понимать не «избранное правительство» или «правительство, соблюдающее права человека», а правительство «по существу контролирующее вооруженные силы страны», так как именно этот фактор определяет, будет война или нет в случае нарушения границ страны. Критиковать этот базовый принцип легко, и правозащитники, конечно, не лишают себя этого удовольствия. С одной стороны, часто случается так, что границы государства являются спорными, так как их установление было результатом давно прошедших процессов, абсолютно недемократических по своей сути, и не устраивают многочисленные этнические меньшинства. С другой стороны, ничто не может гарантировать, что правительство той или иной страны является демократическим или, по меньшей мере, заботится о благосостоянии населения. Но международное право никогда не претендовало на разрешение всех проблем, как и практически все остальные виды права. Международное право лишь стремиться быть наименьшим злом по сравнению с полным отсутствием права. А тем, кто критикует международное право, следовало бы объяснить, какими принципами они хотят его заменить.

Может ли Иран оккупировать соседний Афганистан? Может ли Бразилия, являющаяся по меньшей мере столь же демократической страной, как и США, завоевать Ирак с целью установить там демократию? Имеет ли право Конго атаковать Руанду в целях самозащиты? Может ли Бангладеш вмешаться во внутренние дела Америки, чтобы заставить ее уменьшить выбросы парникового газа, чтобы «предотвратить», таким образом, ущерб, связанный с глобальным потеплением, который рискует понести эта страна? Если «превентивное» нападение Соединенных Штатов на Ирак легитимно, почему не считаются столь же легитимными прошлые нападения Ирака на Иран или Кувейт? Более того, разве не была, в таком случае, легитимной атака японцев на базу Перл Харбор? Задав себе подобного рода вопросы, мы быстро осознаем, что единственной реалистичной альтернативой современному праву, за исключением всеобщего хаоса, является возможность самого могущественного в мире государства вмешиваться туда, куда оно считает нужным, или приказывать делать это своим союзникам.

Ведь вся либеральная мысль, разработанная с начала 17-го века, основывается на идее, согласно которой существует три основных формы жизни в обществе:

–  война всех против всех;
–  власть абсолютного монарха, силой навязывающего мир;
–  законный демократический порядок как наименьшее зло.

Диктаторские режимы, против которых выступают правозащитники, имеют преимущество абсолютного правления своего лидера. Диктатор способен сохранить порядок и не допустить войны всех против всех, которая идет сейчас в так называемых «несостоявшихся государствах» (failed states). Но и отрицательные стороны такого правления известны: диктатор действует, исходя из личных интересов, в глубине души его подданные не согласны с его властью, и он провоцирует бесконечный цикл восстаний и репрессий. Эти явления формируют основу аргументации в пользу третьего решения.

Все вышесказанное кажется банальностью при обсуждении внутреннего порядка демократических государств. Теперь представим себе международный порядок. Если бы мы отказались от принципов международного права, властителем неминуемо стали бы США, которые, естественно, преследуют собственные интересы. Отметим, что сторонники гуманитарного вмешательства не всегда это отрицают, но в этом случае, прибегая к крайне селективному прочтению истории, они утверждают, что преследование Америкой личных интересов принесет остальному человечеству больше добра, чем зла. Я не разделяю этот вывод, но, как бы там ни было, на неприятные последствия, связанные с исполнением этой абсолютной власти, как раз и рассчитывает классический либерал: Бен Ладен, например, набрал силу в результате поддержки, оказывавшейся афганским моджахедам в советский период; в то же время, продавая оружие Ираку, Запад невольно оказал ценную помощь нынешнему иракскому сопротивлению.

В 1954 году Соединенные Штаты свергли режим Арбенца в Гватемале. Без усилий и без малейшего риска для себя. Тем не менее, этим они способствовали политическому формированию молодого аргентинского врача, присутствовавшего при этих событиях, чей портрет сегодня украшает футболки во всем мире, - Че Гевары.

Во время Версальской конференции, последовавшей за окончанием первой мировой войны, молодой вьетнамский националист пришел со словами защиты права своего народа на самоопределение к Роберту Лэнсингу, тогдашнему госсекретарю государства, считавшемуся главным борцом за самоопределение. Вьетнамца прогнали прочь: действительно, какую опасность он мог представлять? Тогда он отправился в Москву для завершения своего образования. Позже этот человек прославился: его звали Хо Ши Мин.

Кто знает, что породит в будущем ненависть, вызываемая сегодня американской и израильской политикой?
Суть третьего, либерального, решения в масштабах международного порядка заключается в усилении демократии на мировом уровне посредством Организации объединенных наций. Бертран Рассел говорил, что обсуждать ответственность за первую мировую войну – то же самое, что и обсуждать ответственность за аварию в стране, где отсутствуют правила дорожного движения. Осознание того, что принципы международного права должны соблюдаться, а межгосударственные конфликты должны контролироваться международной инстанцией, само по себе стало большим прогрессом в человеческой истории, соизмеримым с отменой власти монархии и аристократии, запретом рабства, развитием свободы выражения, признанием прав профсоюзов и прав женщин или идеей социальной безопасности.

Как раз этому усилению международного порядка и противятся Соединенные Штаты, а также те, кто поддерживает их действия во имя прав человека. Существует высокий риск того, что задуманные реформы ООН приведут к еще большему узаконению односторонних действий. Наиболее часто выдвигаемым в связи с этим аргументом становится заявление о скандальности равенства в ООН и, в особенности, в комиссии ООН по правам человека демократических и недемократических стран. Сторонники этого аргумента забывают, что на каждом собрании неприсоединившихся стран, на каждом саммите стран Юга, в которых проживает более 70% человечества, все участники, а не только «диктатуры», осуждают любые формы одностороннего вмешательства, идет ли речь об эмбарго, санкциях или войнах. То же самое происходит и во время голосования в генеральной ассамблее ООН, например, по вопросу об американском эмбарго в отношении Кубы. Аргумент демократии, если мы подразумеваем под этим факт принятия в расчет международного общественного мнения, однозначно говорит против одностороннего вмешательства. В конечном итоге, либеральные империалисты, то есть крупные американские демократы, значительная часть европейских социал-демократов и зеленых, защищающие демократию внутри страны, но выступающие за вмешательство, то есть диктатуру одной страны или небольшой группы стран, в международном плане, – абсолютно непоследовательны.

И, наконец, когда мы жалуемся, как это часто происходит, на неэффективность ООН, нельзя забывать обо всех договорах, обо всех соглашениях по разоружению или запрещению ОМУ, против которых выступают Соединенные Штаты. Именно крупные державы наиболее враждебны мысли о том, что их козырная карта – использование силы – может быть запрещена правовыми нормами. Но точно так же, как внутри страны никто не считает, что враждебность мафии по отношению к закону является аргументом в пользу отмены этого закона, нельзя использовать саботаж ООН со стороны США в качестве аргумента, дискредитирующего эту организацию.

В заключение приведу последний, возможно самый важный, аргумент в пользу международного права. Международное право – бумажный щит, который страны Третьего мира смогли применить против Запада во время деколонизации. Те, кто использует права человека для подрыва международного права во имя «права на вмешательство», забывают, что в течение всего колониального периода никакие границы и никакие диктаторы не мешали Западу установить в подчиненных ему странах царствование прав человека. Если таковым было его намерение, то меньшее, что можно сказать, - колонизированные народы этого не заметили. Впрочем, возможно, это и есть одна из главных причин, по которым страны Юга столь жестко осуждают право на вмешательство.