« Долг вмешательства » - новая форма экспансионизма

В настоящее время для выступлений политиков как правых, так и левых сил, характерно использование того, что мы можем назвать императивом вмешательства. Нас постоянно призывают защищать права меньшинств, подвергающихся угнетениям в далеких краях (Чечня, Тибет, Косово, Курдистан), о которых, надо признать, большинство из нас мало чего знает, возражать против нарушения прав человека на Кубе, Китае или Судане, требовать отмены смертной казни в Соединенных Штатах или выступать против преследования мусульманских женщин. Право на гуманитарное вмешательство не просто допускается в общих чертах, а зачастую воспринимается как «долг вмешательства ».
Нас уверяют в необходимости срочного создания международных трибуналов для осуждения преступлений, совершенных внутри национальных государств. Принято воспринимать мир как одну большую деревню, поэтому все то, что происходит в нем, не должно оставлять нас равнодушными. Принцип «наводи порядок у себя » считается устаревшим и реакционным. Левые силы используют эту аргументацию еще чаще, чем правые, обвиняя последних в эгоизме, и пытаются, таким образом, продолжить традицию интернационализма рабочего движения и солидарности, как во времена Испанской войны и антиколониальной борьбы. Ко всему прочему, левые силы современности настаивают на недопущении « повторения ошибок прошлого », воздерживаясь от обличения антизападных режимов, как это было в случае «сталинских» левых в отношении Советского Союза или интеллигенции «третьего мира» в отношении Камбоджи эпохи красных кхмеров или других режимов, происшедших из деколонизации.

Пацифистские движения сегодня являются лишь тенью того, чем они являлись раньше, как, например, во времена ракетного кризиса 80-х гг., а движения в странах третьего мира практически исчезли. Почти не было акций протеста против войны в Югославии в 1999 году, которая была в полном смысле этого слова приравнена к « гуманитарной операции ». То же самое произошло и в 2001 году, когда было осуществлено вторжение в Афганистан. Правда, против войны в Ираке все же были организованы крупные демонстрации, которые позволяли на что-то надеется, но это скорее является исключением из правил. Тем не менее, стоит признать, что как только администрация Буша заявила о своей победе, мировая общественность, по крайней мере на Западе, стала относительно молчаливой, в то время как в Ираке продолжаются боевые действия, которые далеки до своего завершения.

Ко всему прочему, события в Фаллудже напомнили бомбежки Герники, которые разве что не были запечатлены в картине Пикассо. Город, население которого составляло 300 тысяч человек, был лишен воды, электричества и продовольствия. Его жители были перемещены в лагеря, после чего последовала методичная бомбардировка, повторное взятие города, квартал за кварталом. Когда коалиционные силы занимали здание больницы, газета New York Times оправдывала это тем фактом, что она служила центром пропаганды, завышая количество жертв. На самом деле, сколько людей стали жертвами войны в Ираке? Никто этого не знает, боди каунтом среди иракцев [1] никто не занимается. Данные о жертвах, даже если они публикуются самыми известными научными журналами, такими как Lancet, считаются завышенными.
Перед лицом всего этого, сколько необходимо провести акций протеста, демонстраций перед американскими посольствами? Сколько надо написать жалоб, чтобы призвать наши правительства к тому, чтобы они заставили Соединенные Штаты остановиться? Сколько редакционных статей необходимо опубликовать в газетах, выступающих против этих преступлений? Кто из сторонников « гражданского общества » и применения ненасильственных методов помнит, что несчастья Фаллуджы начались спустя некоторое время после вторжения, когда жители города провели мирную демонстрацию, которую расстреляли Соединенные Штаты, убив 16 человек? Подобное происходило не только в Фаллудже, но и во многих других городах, среди которых Наджаф, Аль-Каим, Хадита, Самарра, Бакуба, Хит, Бухриц. Брюссельский трибунал, общественный суд, занимающийся рассмотрением преступлений американцев в Ираке [2], часто получает информацию о похищениях и убийствах в Ираке. Но кому передать эту информацию? Кому она интересна?

Два фактора, а именно вездесущность идеологии вмешательства, с одной стороны, и слабое противостояние империалистическим войнам, с другой, привели нас к критическому восприятию предубеждений, лежащих в основе идеологии вмешательства и поднимающих определенное количество вопросов, которые редко, кто задает, и на которые еще реже отвечают: например, каким должен быть агент, вмешивающийся в дела других стран? Так как на самом деле речь идет о мощных государствах, почему мы должны верить в искренность их призывов к гуманности? Каковы будут последствия вторжений Запада в страны третьего мира в долгосрочной перспективе? Традиционное толкование норм международного права, запрещающее вторжение в одностороннем порядке, неужели оно и вправду устарело? Имеем ли мы право в соответствии с нашей историей и развитием говорить другим странам, что они должны делать? Когда мы говорим о правах человека, думаем ли мы также об экономических и социальных правах? Если да, то соответствуют ли они до сих пор политическим и личным правам человека? А если нет, как установить, какое из этих видов права является приоритетным?
К тому же мы можем также задать определенное количество вопросов прогрессистским, пацифистским и экологическим движениям. Не слишком ли они быстро принимают за чистую монету заявления средств массовой информации и западных политических руководителей? Например, руководители стран третьего мира, которые так часто демонизирует Запад, действительно ли они являются новыми гитлерами, любой компромисс с которыми будет равноценен новому Мюнхену? Может ли Европейский Союз стать альтернативой американской гегемонии? Политика вмешательства, настолько уж она интернациональна?
В конечном итоге, мы можем предложить политическую альтернативу вмешательству, основанную на совершенно другом восприятии отношений Север – Юг и на желании поставить критику империализма в центр наших политических интересов. Это может способствовать зарождению прочной оппозиции, освобожденной от комплексов, против настоящей и будущей агрессии со стороны американцев.