Пора положить конец «научному консенсусу»

Коллегиальность как отговорка

Эпидемия de Covid-19 застала власти врасплох. Они забыли про свою главную задачу – защиту своих граждан.

В панике, они обращабтся за помощью к гуру. В данном случае, к математику Нилу Фергюсону из Имперского колледжа Лондона [1] и эпидемиологу и бывшему соратнику министра обороны Дональда Рамсфельда Ричарду Хачетту (Глобальная коалиция по борьбе с эпидемиями – СЭПИ) [2]. Для оправдания своих решений они используют учёных и юристов.

Во Франции президент Эммануэль Макрон прикрылся Научным комитетом по Covid-19, состоящим в основном из математиков и медиков и подчинённым председателю Национального консультативного комитета по этике.

Всем известно, что в отношении эпидемии у учёных не было единого мнения. Поэтому в состав Совета включали только тех, кого хотели услышать, а остальным не давали слова. Кроме того, назначение на пост председателя Совета юриста позволяло выдавать принимаемые решения по ограничениям свобод в качестве необходимых мер, даже если они противоречат Конституции.

Иными словами, этот Комитет стал всего лишь зонтиком для президента Республики и его правительства. И неважно, что в стране есть министерство здравоохранения с Высшим советом здравоохранения, а у Комитета нет никакой легальной основы.

После этого дебаты о средствах борьбы с эпидемией и способах лечения превращаются в кулачные бои. Тогда президент Макрон, желая навести порядок, учреждает вторую инстанцию – Комитет по исследованиям и экспертизе. Не являясь научным форумом, новый комитет принялся защищать позиции СЭПИ вопреки мнениям клинических врачей.

Обязанность политиков состоит в служении людям, а не в том, чтобы пользоваться спецмашинами и звать на помощь, когда тебя охватывает страх. А обязанность медиков – в том, чтобы лечить пациентов, а не в том, чтобы где-то на пляжах на Сейшельских островах организовывать семинары.

А что до математиков, то их роль в другом. Они дают оценку наблюдениям. Некоторые из них вызвали панику с единственной целью войти во власть.

Политика и медицина как отрасли знаний

Пусть это не нравится политикам и медикам, но и политика, и медицина, как два кладезя знаний, за последние несколько десятков превратились в источники дохода, а сами политики и медики стали на Западе наиболее коррумпированными наряду с журналистами. Редко кто из них подвергает что-либо сомнению, как это делают учёные. Теперь для них самое важное – это карьера.

Против деградации нашего общества у нас практически нет никакой защиты. Мы предоставляем себе право критиковать политиков, но только не врачей. Мы подаём на врачей в суд, если кто-то из пациентов умирает, но мы не благодарим их, когда они спасают своих пациентов, и мы закрываем глаза на коррупцию в фармацевтической индустрии. Ведь не секрет, что эта индустрия тратит огромные деньги на лоббирование своих проектов и имеет гигантскую сеть лоббистов - ««медицинских смотрителей», которые в развитых странах охватывают всех врачей поголовно. В результате за несколько десятилетий профессия врача потеряла всякий смысл.

Некоторые политики защищают свои страны, но не чужие, а некоторые медики - своих пациентов, но не чужих.

Риск пациентов, заражённых Covid-19, умереть от этой болезни отличается порой в пять раз в зависимости от того, в какой госпиталь они попадают. А ведь врачей, которые их лечили, учили одинаково, и в их распоряжении было одинаковое оборудование.

Мы должны затребовать статистику от каждого госпиталя.

Профессор Раульт Дидье успешно вылечивает инфицированных больных, что позволило ему создать в Марселе современную клинику. А профессор Карин Лакомб работает в фармацевтической компании Gilead Science, где она занимает должность главы службы инфекционных больных в госпитале Святой Антуан в Париже. Компанией Gilead Science раньше руководил Дональд Рамсфельд – смотрите, и здесь без него не обошлось, – и эта компания производит самые дорогие в мире, но зачастую менее эффективные препараты.

Поймите меня правильно, я не утверждаю, что весь медперсонал коррумпирован. Однако те мандарины, которые ими руководят, и стоящие над ними административные органы таковыми являются. Проблема французских медучреждений состоит в том, что им выделяются гораздо большие суммы, чем в других развитых странах, а результаты у них весьма скромные. То есть вопрос не в том, сколько выделяется денег, а в том, на что их тратят.

Медицинская пресса не имеет отношения к науке

Медицинская пресса не имеет к науке никакого отношения. Я имею в виду не всякого рода заблуждения, опровергнутые в 1966 г. физиком Аленом Сокалем [3], а лишь то, что три четверти публикуемых в настоящее время статей не подтверждаются.

Почти все мировые СМИ принимали участие в кампании после публикации в журнале Lancet исследования, опровергающего метод Рауля и открывающего путь препарату ремдезивир, разработанному компанией Gilead Science [4]. И неважно, что этот препарат не подвергнут рандомизированным испытаниям, его эффективность не подтверждена, а его главный разработчик доктор Мандип Мехра работает в бостонском женском госпитале Бригхэма и всеми правдами и неправдами продвигает этот самый ремдезивир. Единственным диссонансом стала статья в The Guardian, которая слегка покопалась в этом вопросе и обнаружила, что основные результаты этих исследований на самом деле сфальсифицированы [5].

Полистайте это «исследование» и вы своим глазам не поверите. Как такой бред мог быть напечатан в таком «престижном научном журнале», как The Lancet ? А разве нет подобного бреда в «образцовых» СМИ, таких как газеты New York Times или Le Monde ? Журнал The Lancet печатается самым крупным медицинским издательством Elsevier, которое строит свой бизнес на розничной продаже своей продукции по баснословным ценам и на выпуске газет, полностью состряпанных фармацевтической индустрией и служащих рекламой для их продукции [6].

Не так давно я информировал читателей об операции НАТО по распространению с помощью поисковиков некоторых источников «надёжной» информации в ущерб другим [7]. Поэтому в любом случае название издателя или информационного агентства ничего не говорит ни о его компетенции, ни о его искренности. Любой книге и любой статье вы сами должны давать критическую оценку.

«Научный консенсус» против науки

Вот уже несколько лет как дипломированные учёные никакой наукой не занимаются. В своей работе они довольствуются «научным консенсусом». То же самое уже было в XVII веке, когда астрономы того времени выступили против идей Галилея. И поскольку у них не оказалось достаточно средств для того, чтобы заткнуть ему рот, они обратились к Римской церкви, которая приговорила великого учёного к пожизненному заключению. При этом Рим всего лишь опирался на «научный консенсус».

Точно так же шестнадцать лет назад Апелляционный суд Парижа отклонил все мои жалобы на газеты, которые распространяли про меня измышления о том, что мои статьи с точки зрения «журналистского консенсуса» были ложными. И все приведённые мною доказательства никакого значения не возымели.

Или ещё один пример. Он касается причин потепления климата, высказанных бывшим британским Премьер-министром Магарет Тэтчер, в которые мы все верим благодаря «научному консенсусу» [8]. И опровержения большинства учёных никакого значения не имеют.

Однако истина не является мнением большинства. Она - само явление. И она не может определяться голосованием. Её нужно познавать.